журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )
DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Анатолий Белкин. Болотный зуд DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Алена Ахмадулина. На одной волне DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Antonio Meneghetti. Понимание Рождества DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Bartabas. Музы и хлыст DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Байройт – самый закрытый фестиваль DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Слово редактора. Роксолана Черноба. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Дмитрий Шостакович DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Морской клоун Cafe Del Mаr DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Содержание номера DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Православное Рождество в Эфиопии DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Александр Фриш. Чемоданная история DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Четверо равных DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #07 : Андрей Кончаловский. Начни с себя
журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )#07

english version |
 
о проекте |
 
манифест |
 
в номере |
 
архив |
 
редакция |
 
контакты |
 
партнеры |
 

on Top |
 
события |
 
спецпроект |
 
DE I видео |
 
DE I музыка |
 
DE I Media Group |
 
 


 
 

DE I #07: Дмитрий Шостакович

ДМИТРИЙ   ШОСТАКОВИЧ

ТАНЕЦ С ПАЛОЧКОЙ

Текст: Ярослав Тимофеев
Фото: Эмиль Матвеев

Геннадий Рождественский не устает следовать завету своей фамилии – уже много лет он принимает роды у композиторов. Бесчисленные младенцы гениев и талантов XX века (в том числе недоношенные) издали свой первый крик благодаря взмаху его руки. 100-летие Шостаковича дирижер отметил в своем стиле, осуществив премьеру недавно обнаруженной партитуры, датированной 1945 годом…

БЛОНДИНКА НА ВИТРИНЕ

Текст: Карин Ульрих
Перевод: Ирина Парина

«Какое неприличие!» – сказали ханжи. «Какое эстетство! Тотальный театр!» – сказали люди театра. «Какое совершенство!» – сказали музыканты. Все это об одном из лучших спектаклей «Леди Макбет Мценского уезда» в постановке мрачного австрийца Мартина Кушея!
Стеклянная витрина с раздвижными дверями, на полу оранжевое покрытие, яркий свет, в глубине ряд элегантных стульев на тонких ножках. В этой витрине выставлена прекрасная блондинка. Вокруг витрины на широком пространстве, огражденном нестругаными досками, землю покрывает грязь, а сцену охраняют немецкие овчарки. Блондинка эта – Катерина, жена богатого купца Измайлова, приговоренная к бездействию внутри золотой клетки, и она поет о своей беспросветной, пустой жизни. У нее нет ребенка, нет дела, нет любви. А окружают ее низкие, агрессивные, готовые на любую жестокость люди. Во главе их – патриархальный брутальный свекор, который и сам положил на нее свой похотливый взгляд и неотступно следит за каждым ее шагом. В противоположность своему сыну, который, кажется, не выказывает к ней никакого интереса и помалкивает, как настоящий папенькин сынок.
Что можно делать в такой ситуации, кроме как коллекционировать туфли и стараться красиво выглядеть? Все случается так, как должно случиться: Катерина связывается с первым попавшимся более или менее привлекательным мужчиной, который проявляет к ней интерес. Чтобы охранить свое влечение, которое она роковым образом принимает за любовь, она совершает одно убийство за другим: сначала приходит конец свекру, потом супругу, который не вовремя заявляется в свой собственный дом, а в конце и сопернице. Звучит это все вместе взятое как сюжет мыльной оперы, а на самом деле есть краткое содержание оперы Дмитрия Шостаковича, увидевшей свет в 1934 году. В связи со столетним юбилеем Шостаковича публике Германии и Голландии были представлены многочисленные постановки этой оперы. Самую убедительную, самую захватывающую показала Нидерландская Опера в Амстердаме…

ЛИНИЯ ЧЕРЕЗ СОРОК ВОСЕМЬ ТОЧЕК

Текст: Ярослав Тимофеев

Приходит юбилей Художника, и многие хотят получить цельное представление о его жизни и творениях. Их желание удовлетворяется многочисленными биографиями, телепрограммами или автобиографиями и мемуарами самого Художника. Композиторам нет нужды писать воспоминания: музыка сама скажет все, что людям нужно и можно знать о ее авторе. Жаждущие услышать звуковой автопортрет Шостаковича пришли в Большой зал Консерватории в день, когда автору исполнилось сто лет и один месяц…

ВЛЮБЧИВЫЙ ОЧКАРИК

Текст: Алексей Парин

Сегодня Шостакович как целостная личность стал мифом. Кто, как не он, сконцентрировал в себе буйную энергию авангарда, бешено заявляющего о себе? Кто, как не он, нашел в нашей культуре убийственные очертания трагикомического, кто, как не он, отчеканил грани язвительного гротеска, придав художественной реальности вульгарно двоящиеся черты? Кто, как не он, воплотил в себе потерянность художника перед лицом государственной машины? После слома он говорил «правильные» речи, подписывал ужасные открытые письма, осуждал и порицал, как того требовали (иногда не спрашивая его о согласии) высшие инстанции СССР. Но кто, как не он, воплотил верность самому себе, когда в последние годы бескомпромиссно сочинял одно за другим сочинения, выражавшие его сокровенные мысли? Двойная бухгалтерия Шостаковича не сломила его личность только потому, что творческая энергия была поистине неукротимой, гениальной в полном смысле этого слова. Для людей, помнящих конец 60-х – начало 70-х годов, сама странная фигура Шостаковича где-то рядом, в зале Консерватории, на долгое время оставалась носительницей последней, самой последней надежды.
В позднем творчестве Шостаковича Четырнадцатая симфония – тоже сама по себе миф. Больной, стареющий композитор старался как можно скорее закончить эту «ораторию о смерти», боясь умереть до завершения. Он выбрал для одиннадцати номеров симфонии в основном переводы из западноевропейской поэзии, где рядом с шедевром – переводом Анатолия Гелескула из Лорки – были посредственные поделки тех, кому тогда официально позволялось представлять русскому читателю страшного в своей авангардной простоте Аполлинера и насыщенного философскими аллюзиями Рильке. Шостакович еще раз указал, что в России слово для музыки, «либретто», играет не прямую эстетическую, а обслуживающую роль. Неофициальная премьера «для избранных» (Шостакович торопился и с исполнением, о чем свидетельствует дирижер премьеры – Рудольф Баршай) сопровождалась казусом, который многим в те далекие времена, в 1969, показался символическим: во время исполнения умер, можно сказать прямо в зале, один из гонителей Шостаковича – партийный работник высшего эшелона Павел Апостолов. А официальную премьеру пришлось устраивать два раза, потому что Галина Вишневская, не нашедшая времени выучить текст для неофициального прослушивания, настаивала на своем премьерском выступлении, и прекрасной Маргарите Мирошниковой пришлось потесниться. Об этом свидетельствует переписка композитора с его другом Исайей Гликманом, из которой следует, что стиль настаивания примадонны выглядел тогда примерно так же вульгарно, как ее сегодняшние требования художественной цензуры. Кажется, что все, связанное с Шостаковичем, выводило случающееся на уровень парадигмы....

…...

Полные версии материалов музыкального блока читайте в журнале DE I/DESILLISIONIST №07

© DE I / DESILLUSIONIST №07.  «ДМИТРИЙ ШОСТАКОВИЧ»

Понравился материал?