журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )
DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : На переправе с Тонино Гуэррой. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : ART MOSCOW проверенная компания. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Янковский о Янковском. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Carolin Carlson DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Слово редактора. Роксолана Черноба. DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Интимный процесс c индустриальным размахом DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Norman Foster DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Содержание номера DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Уэльский великан  Brin Terfel DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Penthesilea. Кровь DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Felieke Van Der Leest. Два чувства DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист ) #05 : Fine Art Fair.
журнал DE I / DESILLUSIONIST ( Деиллюзионист )#05

english version |
 
о проекте |
 
манифест |
 
в номере |
 
архив |
 
редакция |
 
контакты |
 
партнеры |
 

on Top |
 
события |
 
спецпроект |
 
DE I видео |
 
DE I музыка |
 
DE I Media Group |
 
 


 
 

DE I #05: Интимный процесс c индустриальным размахом

ИНТИМНЫЙ ПРОЦЕСС  C ИНДУСТРИАЛЬНЫМ РАЗМАХОМ

Текст и фото:  Максим Масальцев 

Команда новых организаторов «Кинотавра» в лице Александра Роднянского («СТС-Медиа») и Игоря Толстунова («ПРОФИТ-КИНО») постаралась, чтобы гости не скучали по прежнему фестивалю. Но Сочи не место для ностальии.
В разговоре с DE I Игорь Толстунов подчеркнул, что фестиваль не только удачно представил главные премьеры года, но и показал направление, которым движется отечественный кинематограф.

DE I: Один из героев этого номера DE I, американский сценарист и режиссер, принес своим продюсерам комедию про груз ложных измен, а они ему сказали, что он опоздал с этим сюжетом на десять лет. Вы чувствуете, что есть фильмы, которые уже не появятся в нашем кинематографе, потому что продюсеры не возьмутся за сюжеты, время которых, возможно, ушло?

ТОЛСТУНОВ: Как всякому человеку, в данном случае профессиональному, продюсеру свойственно ошибаться. Примеров тому в истории кино достаточно много. Легко вспомнить, как великие, значительные фильмы, ходили по рукам, не привлекая внимания. У каждого свои вкусы, свои представления о том, что нужно, а что нет. В прошлом году в нашей стране было снято около девяноста фильмов, и успешных среди них (во всех смыслах: для некоторых – в коммерческом, для других – в фестивальном или общественном) мы наберем не больше десяти и не сильно ошибемся. Это говорит о том, что семьдесят или восемьдесят картин запустили неизвестно для чего!
А за каждым фильмом стоит продюсер. И он, наверняка, начинал картину в уверенности, что она будет всем интересна. Ошибся?! Бывает!
Комедия, которую собирался снять тот американец, – это человеческая история на вечную тему. Мне такое кино интересно. Я не вижу табу на какие-то определенные истории. Возможно, я просто не могу ответить на этот вопрос.

DЕ I: Кинематограф в годы своего расцвета, в 60-е – 70-е годы, создал особую интеллектуальную среду, в которой появились мощные режиссерские личности. Подобное происходило и в Европе, и в СССР. В наше время очевиден спад. Удастся ли кинематографу вернуть утраченные возможности?

ТОЛСТУНОВ: Я думаю, что такого рода мощные волны инициируются временем, определенной ситуацией. Это невозможно сделать по чьей-то прихоти или чьему-то замыслу. Время, о котором вы говорили, действительно удивительно, оно отразилось во всем западном кинематографе, отдельно – в великом американском кино. Режиссеры, которые делали эти фильмы, безусловно, были плотью и кровью такого времени. Мы же, к сожалению, ощущаем в нашей стране эпоху безвременья. Непонятны ориентиры. Цели и задачи не ясны, и никто их не формулирует.
Уже пятнадцать-двадцать лет мы пытаемся строить другую экономическую систему. Вроде капитализм, но не понятно, какой капитализм. Есть много нравственных проблем. Банальная ситуация поиска национального героя к нам не с дуба рухнула. Время такое – нет героя. Но надо понимать, что нельзя ожидать от кинематографа мгновенной реакции на проблемы сегодняшнего дня. Кино – инерционное и очень затратное искусство. С финансовой точки зрения, выпустить книгу, поставить спектакль гораздо проще. Снять фильм во много раз сложнее. Тем более, не надо многого ожидать от людей, которые почувствовали себя кинематографистами только в последние два-три года. Десять лет назад расклад был совершенно другой, все думали, как бы выжить. Из кино ушли многие талантливые художники, а у тех, кто остался, не было возможности сделать ничего достойного своих способностей. Но сейчас уже никто не скажет, что наше кино умерло, как говорили не так давно некоторые заметные личности советского киноискусства.
Сейчас мы перешли к одному из важных этапов построения киноиндустрии – процессу воспроизводства талантов. Нам нужно восстанавливать правильную ориентацию режиссеров и сценаристов – на производство фильмов для себя. То есть поломать или перестроить рожденную в 90-е годы концепцию «фильмов для фестивалей», для неких западных дядей. Нужно все-таки помнить, что советские фильмы с выдающимися художественными качествами собирали десятки миллионов зрителей. А у нас до сих пор считается, что снимать блокбастер, мягко говоря, стыдно. Этот режиссер – не художник, он так, мастеровой, ремесленник.

(У Толстунова пиликает мобильник. Он: «А вот, кстати, один ремесленник нам звонит». Толстунов отвечает. Судя по компании, в которой продюсеры «Кинотавра» вращаются на пляже, звонил человек с громкой киношной фамилией).

ТОЛСТУНОВ (после разговора): В последние годы появилось какое-то количество новых интересных ребят. Только не надо ожидать от них нового «Сталкера» или «Зеркала», будет другое кино. Вот Кирилл Серебренников, по-моему, снимает очень неординарное кино (фильм «Изображая жертву», получив главный приз фестиваля, сразу вышел на экраны страны).

DЕ I: Какие моменты производства фильма сравнимы c реалиями обычной жизни?

ТОЛСТУНОВ: Мне нравится формулировка моего близкого товарища Дениса Евстигнеева: «Кино – это настолько интимный процесс, что его хочется делать с любимыми людьми». Поэтому я могу сравнить контакт продюсера и режиссера с рождением новой семьи.
Теперь не надо долго гадать, какие у них будут отношения. Они могут ссориться, но не должны расходиться, потому что, в отличии от настоящей семьи, они делают кино. Вместе с большим количеством других любимых и не любимых людей.

DЕ I: В период безвременья вам приходилось расставаться с иллюзиями?

ТОЛСТУНОВ: Нет. Возможно, были какие-то ожидания, которые не осуществились. Но иллюзии по поводу кино – слишком потустороннее состояние для продюсера.

DЕ I: Но режиссеру, наверное, это позволено.

ТОЛСТУНОВ: Это правда. Режиссеры часто живут в мире иллюзий. И самая большая – это то, что они делают великое кино. Которое, разумеется, кроме них никто не сделает.

DЕ I: Это качество режиссера, его адекватное отношение проекту как-то влияет на ваш выбор?

ТОЛСТУНОВ: Безусловно. Это вообще очень важный момент в истории появления фильма. После того, как я выбрал режиссера, я понимаю, что проект полностью находится в чужих руках. Ты ведь не сможешь встать за камеру. Поэтому взаимопонимание должно быть идеальным. Это похоже на работу сапера. Даже если у тебя идеальный сценарий, но ты взял не того режиссера – все пропало. Ведь машина уже запущена, вбиты огромные деньги, а результат ты поймешь, только когда сядешь за монтажный стол с режиссером или монтажером. Мне кажется, это великое заблуждение, когда по первым удачно отснятым сценам говорят об успехе.

DЕ I: Расскажите о фильме, который соответствует вашему образу идеального кино.

ТОЛСТУНОВ: Какое-то время назад, допустим, на заре перестройки, я посмотрел два фильма. Это были «Восемь с половиной» и «Броненосец Потемкин». Говорить о том, как поразителен и значителен фильм Феллини, я не буду – это уже общее место. Лучше скажу о «Броненосце», который произвел на меня грандиозное впечатление.

DЕ I: Но «Броненосец» – политический фильм. Политика всегда интересна?

ТОЛСТУНОВ: А какая разница?! Для меня это великое кино, в котором есть все. Во-первых, в этом фильме удивительно вечный ритм. Во-вторых, очень точно, просто, ясно сделаны человеческие судьбы. Одни – монтажным стыком, другие – кадром. Вот чего сегодня не хватает нашим фильмам. Складывается впечатление, что многие забыли, как надо монтировать.
Поэтому я жалею, что не хватает времени пересматривать старое классическое кино, которое я когда-то смотрел во ВГИКе. Если честно, о многих из них у меня остались очень смутные воспоминания. Вот недавно на DVD посмотрел «Гражданина Кейна» и словно заново открыл для себя отличный фильм.

DЕ I: Биографии каких выдающихся личностей вы бы назвали хорошей основой для фильма?

ТОЛСТУНОВ: Таких биографий, на мой взгляд, очень много. Например, мы планируем проект несусального фильма о Пушкине. Точнее, мы попытаемся серьезно рассказать о последнем годе его жизни. Я знаю, что коллеги снимают «Александра Невского». Я читал пронзительный, трогательный сценарий Андрона Кончаловского и Юрия Нагибина для четырехсерийного телефильма о Рахманинове.

DЕ I: Судя по «Александру Невскому», пришла пора делать римейки классических советских лент?

ТОЛСТУНОВ: Кино, конечно, нужны крепкие истории, но сейчас, на мой взгляд, сейчас трудно сделать качественный римейк кассового советского фильма. Как раз из-за отсутствия нужного количества профессионалов. Таких, которых сейчас просто нет. Вот Никита Сергеевич (Михалков) снимает римейк Сиднея Люметта «10 разгневанных мужчин», но неизвестно, дождемся ли мы, что кто-то сделает римейк самого Михалкова.

DЕ I: Существует ли опасность, что прокатчики, будучи настоящими бизнесменами, начнут диктовать производителям, какое кино надо снимать?

ТОЛСТУНОВ: Это так же опасно, как если бы просто снимали плохое кино. Они уже сейчас отказываются от фильмов. Кинотеатр можно сравнить с магазином, где зритель покупает кино. А плохое кино можно сравнить с плохой колбасой. Не все же магазины готовы торговать плохой колбасой – так и в нашем бизнесе.
Я надеюсь, что прокатчики все-таки не будут сами снимать кино – каждый должен заниматься своим делом. Но и им, и мне как производителю, безусловно, нужно знать, на какой аудитории сработает тот или иной сценарий, а потом и фильм. Поэтому, в первую очередь, меня как продюсера интересует жанр. Например, лирическая комедия: хорошо, для какого возраста? Если мне отвечают обтекаемо: это история любви двух таких-то персонажей – то для меня становятся важны речевые характеристики этих людей. Фильм не обязательно должен предназначаться только молодым людям, но он обязательно должен быть обращен и к ним тоже. Потому что сейчас невыгодно снимать кино для людей старше тридцати пяти: кинотеатры пока не могут открывать небольшие залы на восемьдесят-сто мест, которые могли бы заполнить зрители старшего возраста.
К сожалению, сегодня весь процесс кинопроизводства и проката находится в зачаточном состоянии, многие важные компоненты еще не влились в индустрию. Поэтому все, кто сейчас находится на «Кинотавре», все строят индустрию кино.

© DE I / DESILLUSIONIST №05. «ИНТИМНЫЙ ПРОЦЕСС C ИНДУСТРИАЛЬНЫМ РАЗМАХОМ»

Понравился материал?